Заключенные на Санкт-Петербургском форуме соглашения между «Газпромом» и западными компаниями хоть и носят предварительный, не обязывающий характер, однако уже сейчас они служат важным инструментом российской энергетической политики по отношению к Евросоюзу и Турции, а в будущем повлияют и на весь европейский газовый рынок, считают аналитики Центра восточноевропейских исследований Шимон Кардась и Агата Лоскот-Страхота. Оценки и прогнозы польских экспертов приводит информресурс Natural Gas Europe.

Протокол, подписанный «Газпромом» и европейскими энергетическими компаниями Shell, E.On, OMV, означает де-факто возобновление проекта по сооружению третьей и четвертой линий газопровода «Северный поток-2», с их совокупной мощностью 55 млрд кубометров (стоимость проекта около 11 млрд евро). Кроме этих соглашений, 18-19 июня «Газпром» провел также переговоры по поставкам газа с ENGIE (бывшая GDF-Suez), EDF, Fluxys и Total, а с VNG – по газохранилищам. Параллельно заключено межправительственное соглашение по сооружению в 2016–2019 годах продолжения газопровода «Турецкий поток» российско-греческим СП (финансирование будет осуществлять российский «Внешэкономбанк»).

Все это говорит о том, что несмотря на декларативную «переориентацию на восток», европейский рынок остается приоритетным для Москвы. Ее стратегическая цель – диверсифицировать транзитные маршруты по доставки газа европейским потребителям – служит сигналом даже не столько Киеву, сколько Брюсселю. Маргинализация Украины как страны-транзитера призвана «оживить» дискуссию внутри ЕС о развитии газовой инфраструктуры, через которую российский газ должен прийти в Европу, минуя украинский маршрут. Объявление проекта «Турецкий поток» было лишь первым «заходом» – сразу возникли разговоры о перспективе его смыкания с проектом «Восточное кольцо», предложенным Словакией (соединительный газопровод между Болгарией, Румынией и Венгрией).

«Создавая впечатление «соперничества» между разными европейскими проектами, Россия следует своей традиционной политике по подрыву хрупкой энергетической солидарности внутри ЕС»,-  считают польские эксперты.

может быть связано и с начатым 22 апреля Еврокомиссией антимонопольным процессом против «Газпрома» (из-за нарушения условий поставки газа в Болгарию и Польшу с точки зрения ценообразования). Возможно, «Газпрому» придется отдать свою долю в операторской компании EuRoPol Gaz, которая владеет польским участком газопровода «Ямал-Европа». Это означает, что «Газпром» не заинтересован в транзите газа в Германию через территорию Польши.

Меморандум, подписанный в Санкт-Петербурге, служит одновременно и ослаблению переговорной позиции Турции, которая до сих пор не пошла на обязывающие соглашения по «Турецкому потоку». Многое здесь остается «за кадром», но российско-греческий меморандум указывает на то, что процесс все-таки идет – как бы ни злословили СМИ по поводу возможного повторения судьбы «Южного потока». Вряд ли будут осуществлены все заявленные «Газпромом» проекты – а это, кроме «Турецкого потока» и двух линий «Северного потока-2», еще два газопровода в Сибири и два крупных проекта СПГ, балтийский и владивостокский. Скорее всего, будет усеченный вариант «Турецкого потока» – с двумя линиями общей мощностью 32 млрд кубометров, а в «Северном» – одна новая линия вместо двух, чтобы удержать уровень поставок на ключевой европейский рынок и избежать проблем, связанных с пресловутым Третьим энергопакетом. Украинский маршрут вряд ли будет закрыт и в 2020 году, но альтернативы ему нужны – как инструмент для большего давления на Украину, считают эксперты.

Разумеется, ключевым моментом для этих новых проектов будет заключение обязывающих соглашений, особенно финансовых, с европейскими компаниями. Сейчас они сильно зависят от политических решений – они не должны противоречить режиму санкций, хотя само появление таких соглашений сильно подрывают дух санкций. Интересы крупных европейских энергетических компаний, явно не желающих уменьшать сотрудничество с «Газпромом» и Россией, расходятся с заявлениями и действиями Еврокомиссии, которая нацелена на уменьшение зависимости от российского газа.

Это указывает на углубляющийся конфликт интересов внутри ЕС – оптимальной формулы, приемлемой одновременно и для политиков, и для европейского бизнеса, касательно газового сотрудничества с Россией пока не найдено. Примечательно, что ни немецкое, ни австрийское правительства не сделали никаких более-менее внятных заявлений относительно участия их компаний в совместных стратегических инвестициях с «Газпромом», но несомненно, что эти решения – при нынешней неблагоприятной политической обстановке – в Берлине и Вене активно обсуждались. Углубление конфликта между экономическими реалиями и политическими амбициями затруднит достижение целей, намеченных уже обязывающей газовой политикой Еврокомиссии, а может быть, поведет и к их корректировке, а значит, повлияет и на будущую картину европейского газового рынка.